Как телефон и интернет разобщили людей в эмиграции

Привет.

Пожалуй, нужно было назвать этот материал как-то иначе, но в голову ничего не пришло. История давняя и имеет множество измерений, но главное, что ее можно хорошо показать через призму эмиграции — трудовой, политической или какой-то иной. Развитие интернета создало среду, которую можно считать надгосударственной, не имеющей никаких границ и ограничений. То, что считается нормой сегодня, еще несколько десятков лет назад было невообразимо. Я учился в английской спецшколе, но количество дополнительных материалов оставляло желать лучшего, периодическая пресса была ограничена британской Morning Star, канадской Canadian Tribune, а также Moscow News и тому подобными локальными изданиями. Огромный пласт изданий оставался вне зоны доступа, а привезенные из Британии или США газеты зачитывались до дыр. Из них возникали слова, которые отсутствовали на тот момент в нашем обиходе и описывали незнакомые явления повседневной жизни — рента, процентный доход, акции и тому подобное. То же с аудиокассетами, фильмами на английском — перечислять можно без конца.

Сегодня любой желающий может учить язык с легкостью, доступ есть не только к обучающим материалам, но и к любой периодике, фильмам и видео на разных языках. Все это находится в паре кликов от вас, смотреть с экрана телефона можно где угодно — в транспорте по дороге, дома или на работе. Число тех, кто говорит на английском языке, выросло, тех, кто говорит хорошо, тоже. Но как только из Москвы или другого крупного города попадаешь на периферию, возникает ощущение, что старый миропорядок никак не изменился, зачастую молодежь не говорит на других языках, не видит смысла в этом. Возможно, что это вопрос взглядов на жизнь, того, что вам от нее нужно, в какой-то мере вопрос моды. Глядя на своих детей и тех, кто их окружает, могу сказать, что ситуация кардинально отличается от СССР. Закончив школу, они свободно говорят на английском, и это не какое-то исключение, а правило. Некий базис, единый и необходимый для дальнейшей учебы и жизни. У некоторых в активе два языка, уровень их знания неплох.

В сети есть сервисы, где можно найти носителей языка, общаться с ними, и это не стоит ни копейки. Это если вы просто учите языки, у вас нет каких-то интересов и соответствующего круга общения. Во втором случае все складывается намного проще и быстрее. В буквальном смысле люди по всей планете стали для нас ближе, мы можем дотянуться до них. Равно как и медиа стали глобальными, я могу спокойно читать по утрам New York Times или Financial Times, чтобы получить представление о взгляде на события из США или Британии. Вообразить такое до появления Интернета было нельзя.

Но многое упирается в наши привычки, возможности и желания. Интернет создает идеальные информационные пузыри, комфортную среду существования, из которой можно вообще не вылезать. Вот вам пример, который покажется удивительным, но такие ситуации происходят по всему миру, исключений тут нет.

В нашем доме пару лет назад появилась новая уборщица, зовут ее Гуля. Приехала Гуля из Таджикистана, ей двадцать с небольшим лет, порой встречаю ее в подъезде, и мы здороваемся. Набор слов, которые знает Гуля, остался ровно тем же, что и в начале нашего знакомства: здравствуйте, спасибо, до свидания. Возможно, что словарный запас больше, но это никак не проявляется. Прогресса в изучении русского языка не наблюдается, да он и не нужен, по большому счету. В магазине можно набрать корзину продуктов и оплатить их картой, общения с кассиром не предполагается, а в некоторых магазинах оно и вовсе не нужно, вы сами пробиваете свои товары на автоматической кассе.

Когда Гуля убирает, у нее играет музыка, иногда в проводных наушниках, иногда она их забывает и тогда негромко включает музыку через динамик недорогого смартфона. Однажды наблюдал, как она использует Google Translate, общаясь с пожилой женщиной в нашем подъезде, они перекидывались фразами через телефон. То есть сказать, что Гуля лишена любой возможности общения, нельзя, у нее есть для этого средства.

Удивляться тому, что такие люди, как Гуля, находят и быстро адаптируют под свои нужды новые технологии, точно не стоит. Думаю, что живет она вместе с такими же мигрантами, которые работают дворниками, курьерами и освоили другие рабочие профессии. В такой среде инструменты, облегчающие жизнь, распространяются очень быстро.

Представим, что Гуля попала в Москву в 1990 году, когда не было Интернета и мобильных телефонов, и ей необходимо общаться с людьми. Уверен на все сто, что за считанные месяцы ее словарный запас и умение говорить на русском языке развились бы, у нее не было бы выхода. Побудительным мотивом к изучению языка стала бы необходимость общения, как говорится, жизнь заставила бы изучить русский. Через язык человек вольно или невольно попадает в контекст страны, ее культуры, начинается интеграция. Но сегодня этого не происходит нигде в мире.

Интернет и телефон создают изолированное пространство, когда вне зависимости от вашего местонахождения вы сохраняете культурный код своего общества. Вы общаетесь на родном языке, смотрите передачи, слушаете радио, нет жесткой необходимости погружаться в другую культуру. Перед вами редко стоит задача быть успешными в изучении другого языка, подстегивать себя в этом. Конечно, есть люди, которые все понимают и осознают необходимость погрузиться в местный мир, они как раз и создают такие условия — отказываются от этого удобного и теплого информационного пузыря. И они добиваются больших успехов, так как у них есть мотивация. Но большинство людей не умеют мотивировать себя, ставить цели и добиваться их.

Приведу другой пример. В Лос-Анджелесе в Uber работает множество выходцев из Армении, диаспора в этом городе огромна. Молодежь, как правило, говорит на английском языке, нет никаких проблем. А вот те, кто переехал в сорок лет или люди постарше испытывают с этим трудности. Подметил, что обычно они как раз создают себе комфортный мир — слушают в машине родные передачи, ту музыку, к которой привыкли, читают знакомые газеты онлайн. У них нет жестких условий выживания, когда необходимо выучить английский язык, они ничем не отличаются от той же Гули.

В Нью-Йорке водитель желтого такси всю дорогу смотрит передачу из Индии, потом по Skype болтает со своими родными, слушать хинди тяжело, да и на дорогу он смотрит только временами, чем раздражает. Английский у водителя ужасный, он еле-еле выталкивает из себя какие-то фразы. В прежние времена такси, напротив, давало возможность быстро выучить язык, у многих на это уходил всего год-полтора. Но времена изменились.

Основная проблема миграции сегодня — не культурный уровень людей, его можно и нужно менять. Камнем преткновения становится то, что мы создали технологии, которые позволяют быть частью своего сообщества в любой точке мира. И это автоматически означает, что интеграция в местный социум становится делом десятым, не всегда она обязательна. Все прошлое десятилетие социологи в Европе бьют в набат, что мигранты новой волны все хуже и хуже интегрируются в общество. Читал всевозможные объяснения этому явлению, от завиральной идеи, что снизился уровень IQ этих людей и их нужно подбирать как-то иначе, до теории, что система образования дала сбой. Тут вина в зависимости от убеждений человека перекладывается либо на государство, которое не интегрирует мигрантов, либо на последних, что они не проявляют сверхспособности. Реальность, на мой взгляд, в другом — мы создали мир, в котором нет условий для интеграции людей на новом месте, для их выживания язык вовсе не обязателен, также как и интеграция в локальное общество.

Другой пример из Лос-Анджелеса. В городе множество русскоязычных людей, они собираются в своего рода клубы и весело проводят время — вечеринки, походы в рестораны или баню, различные игры, барбекю на океане. Каждую неделю разное, тут легко встретить новых людей. На одной из таких вечеринок рядом со мной сидел застенчивый молодой человек, на вид ему было около 25 лет. Программист, в прошлом победитель каких-то олимпиад, сам он из небольшого российского города. Работал он тогда в компании среднего размера, обслуживал их IT-систему, получал по местным меркам немного. Выгода для работодателя тут была очевидна — дешевая рабочая сила, которая будет привязана к вашей компании и вряд ли сменит работу. Неудобство в аспекте общения исправлялось системой, в которую встроили начальника, знающего русский и выдающего задания, объясняющего, что именно нужно.

Парень сидел справа от меня, и неожиданно я услышал: «А вы можете мне тоже заказать пиво?». Первая мысль была, что он хочет куда-то отойти, но он не двигался. Спросил, почему он не хочет это сделать самостоятельно, в ответ раздалось: «Я не говорю на английском». Банальная фраза, которую можно выучить за считанные дни, но он ее не знал. Другим поразительным фактом стало то, что на тот момент он прожил в Америке полтора года. И совершенно не знал язык, не порывался его выучить и объяснял это тем, что у него нет способностей к языкам. Милый самообман, так как я не встречал людей, которые бы не учили языки, если жизнь их заставляла это сделать. Жизнь этого парня проходила в уютном информационном пузыре, где были созданы все условия, чтобы он не интегрировался в местную жизнь. И его, по большому счету, это устраивало, впрочем, как и его работодателя.

За последние годы у меня накопилось множество подобных примеров, каждый из них говорит ровно об одном. При всем богатстве и разнообразии информации у нас зачастую нет побудительного мотива ее искать. Выучить язык сегодня намного проще, чем во времена СССР, было бы только желание. Интегрироваться в другую культуру также проще простого, тут нет особых препон. Но мы сами создаем их, так как привязываемся к собственной культуре, переносим ее в другие страны.

Явление это имеет множество измерений, например, в Германии русскоязычная диаспора интегрирована в местное общество в той или иной степени. Но при этом отрыва от корней, от собственной культуры практически нет. Любой, кто был в Берлине девятого мая, осознает это в полной степени, через Тиргартен люди несут гвоздики к монументу советским солдатам, из колонок звучат военные песни. И это не только пожилые люди, идут семьями, включая самых маленьких. Танки, стоящие на постаментах, оказываются засыпаны цветами. И тут тоже наблюдается проникновение культурного пространства в другие страны посредством сети, оторваться от него становится сложно или невозможно. Явление не имеет сугубо негативных последствий, как могло показаться из первой части моего рассказа, как всегда, тут есть две стороны.

Интернет, мобильные телефоны создали для нас новый вариант среды обитания, где информация доступна в любой момент и в любой точке мира. Попытки поставить препоны на пути информации всегда оказывались безуспешными, тот же опыт Китая это доказывает в полной мере, фильтровать информацию не получается. И я думаю, что такое положение дел сохранится и дальше, как минимум, если мы говорим о ближайшем десятилетии. Но главное качество, которое в этом обилии информации нужно воспитывать в себе и окружающих, — это желание что-то менять, видеть цель и уметь идти к ней. Нужна мотивация, без нее все эти инструменты становятся бесполезными. Как показывает практика, с мотивацией у многих людей есть проблемы. Причем даже в таких сложных ситуациях, как миграция, когда, казалось бы, на карту поставлены вся ваша жизнь и будущее.