Истерика в самолете. Мы все умрем, и как технологии в этом участвуют

Привет.

Возвращался из Дубая самолетом Emirates, также как в ту сторону, это был довольно старенький Boeing 777-300, в котором компоновка эконом-класса 3-4-3 не самая удобная, так как проходы узкие и, сидя у него, вас постоянно задевают проходящие люди.

Не понимаю восхищения Emirates, часто приходится слышать, что это какая-то особенная авиакомпания с невыразимым уровнем сервиса. Летал в экономе этой компании впервые, но и бизнес-класс до того не поразил воображения – возможно, сказывается насмотренность на разные компании и различные варианты обслуживания. Важно оговориться, что до пандемии редкая неделя для меня обходилась без полета куда-то, длинных перелетов в год набиралось больше двух десятков. В том же Аэрофлоте статус нарабатывался уже к началу весны. Поэтому с разными самолетами хорошо знаком, равно как перепробовал множество компаний и всегда предпочитаю наш Аэрофлот, где это возможно. Приключений в полетах было множество, но ситуация, с которой я столкнулся на обратной дороге в Москву, в какой-то мере уникальна. Стюардесса Emirates подтвердила это, сказав, что в ее практике такое “веселье” впервые.

Предыстория вопроса очень проста — в Москве в предыдущие дни потеплело, снег таял, шел дождь. В день вылета стал валить снег, накрыло столицу фронтом непогоды, и в аэропортах шли задержки вылетов. Например, рейс Аэрофлота из Дубая задержали почти на четыре часа в этот день, вместо шестнадцати он вылетал в восемь часов вечера. Мой рейс вылетал в 16.25 и должен был приземлиться в Москве около восьми вечера.

Посадка прошла спокойно, много пассажиров с детьми, в очереди обсуждали, как нас примет Москва. Люди смотрели прогноз погоды в своих телефонах, обсуждали свои дела. Привычная суета, ничего особенного. Рейс не был забит под завязку, рядом со мной никто не сидел.

Первой необычностью стало появление пассажира, который искал свое место, он просто ткнул в меня билетом и спросил, куда ему нужно сесть. Штаны в клетку, модная рубашка, легкий загар и около сорока лет. Неуловимо он напоминал бандитов из фильмов про времена НЭПа, да и наколки на пальцах говорили сами за себя. Объяснил, что буква F — это не место, а порядок посадки в самолет, место имеет букву С. Пассажир устроился в кресле, без каких-либо вещей, только достал из карманов пару пачек сигарет, зажигалку и разместил все это в кармане кресла. Подумал и снял бейсболку LA Clippers, смяв, разместил ее там же, как два своих телефона.

Другие пассажиры косились, оценивали моего соседа, но потом началась подготовка ко взлету, отрыв от земли и вот мы летим. Очень быстро разнесли еду, после чего выключили свет. Сосед вел себя, откровенно говоря, странно, он достал телефон и стал водить им над своей головой, периодически всматриваясь в экран. Потом проделал ту же операцию со вторым телефоном, даже снял чехол с него. Затем встал в проходе и стал тянуться к потолку, всматриваясь в экран. Через пятнадцать минут он обратился ко мне и спросил, есть ли у меня мобильный интернет, ему нужно узнать, когда рейс в один из российских городов. Объяснил, что мобильный интернет тут работать не будет, есть только Wi-Fi на борту. Человек успокоился и попросил у стюардессы обезболивающее.

Любое отклонение от привычного на борту самолета напрягает, поэтому все, кто видел пасы с телефонами напряженно поглядывали на моего соседа. У туалета человек из другого салона поинтересовался, что происходило. Cказал, что мы наблюдали поиски мобильного интернета. Улыбнулись друг другу, всякое бывает и забыли об этом.

Москва нас встречала непогодой, капитан объявил, что мы готовимся к посадке, спинки привели в вертикальное положение, убрали откидные столики. Досматривал сериал, что успел закачать перед вылетом в память смартфона, читать не хотелось. Самолет начал снижаться, в какой-то момент врубили форсаж, и мы неожиданно пошли вверх, такие моменты хорошо чувствуешь, тебя вжимает в кресло и двигатели звучат иначе. Через пять минут набрали высоту, и капитан объявил, что аэропорт не дает нам посадку, поэтому мы будем ждать разрешения. Следующие два часа мы кружили над Москвой.

Периодически экипаж объявлял, что мы ожидаем посадки, но разрешения нам не дают. В итоге капитан объявил, что у нас заканчивается топливо, и мы уходим на запасной аэродром в Санкт-Петербург. Никто на борту не выказывал нетерпения, истерик, все тихо и спокойно сидели, многие дремали. Маленькие дети плакали, они устали лететь, и мамы их успокаивали. Посадка в Петербурге прошла штатно, никаких проблем. Экипаж по громкой связи объявил, что сейчас мы заправим самолет и полетим в Москву.

У людей появилась связь, заработал интернет и вот тут начались метаморфозы. Пока мы летели, появилось несколько серий сериала, который я смотрю, поставил их на загрузку и спокойно сидел в кресле, играл на телефоне. Снял наушники и с удивлением ощутил, как мимо меня прошагал мужчина, он задел меня о плечо. Следующим стало осознание того, что он тихо бормотал: «Мы все умрем, я никуда не полечу». Следующие десять минут человек бегал по салонам самолета и все громче говорил о том, что ему нужно сойти на землю, он никуда не полетит, в Москве плохая погода и нет никакого смысла умирать. Экипаж пытался усадить его на место, но он отказывался, и постепенно вокруг него собралась целая группа сочувствующих. Еще один мужчина стал биться ровно в такой же истерике, набралось несколько девушек, что переживали те же эмоции. Для двух человек пришлось вызвать врача, они не могли находиться на борту самолета, одна из девушек заламывала руки, чуть позже рыдала и говорила: «Мне нужен феназепам, без этих таблеток я умру, мне нельзя тут находиться”. Цирк-шапито на выезде, никак иначе эту группу товарищей охарактеризовать нельзя, люди заводили друг друга и придумывали объяснения, почему самолет разобьется и на нем больше нельзя лететь.

Восточный мужчина лет сорока, визгливо кричал, не выходя из истерики, требовал освободить его с борта Emirates, так как он российский гражданин. Чуть позже он требовал наряд полиции, так как его удерживают силой в самолете, ему вторили девушки. С земли на борт поднялся представитель авиакомпании, он стал объяснять правила — с борта самолета могут выйти только все пассажиры вместе с вещами. Нельзя высадить отдельных пассажиров, это требования пограничной службы России. Минут тридцать пытались убедить людей в истерике, но ничто не работало.

Параллельно люди общались со своими родными, появилось несколько человек, которые тоже решили, что им нужно немедленно на землю. У одной девушки мама выглянула в окно у себя дома в Москве и не увидела неба, такой плотный снег. Другая девушка трясла iPhone, на экране которого был прогноз погоды, снежинки заполняли экран и она говорила, что снег не прекращается, лететь нельзя.

Моя соседка показывала прогноз погоды с детальным фронтом, она оказалась намного более продвинутой, чем те, что смотрели просто на прогноз. Представитель авиакомпании объяснял, что вопрос не в снеге, а в полосе и сцеплении с полосой. Капитан отказался от посадки, так как его не устроил коэффициент сцепления, который сообщал аэропорт. При этом все другие рейсы приземлялись в Домодедово и других аэропортах.

Люди занимались сбором информации от своих друзей и знакомых, фактически измывались над экипажем, требовали от него непонятного. Тыкали телефонами, объясняли, что лететь нельзя. В конечном итоге представитель компании сказал, что желающие могут тихо взять свои вещи и спуститься на землю. Около десяти человек сошли в Петербурге.

Затем у нас началось новое развлечение, мы проверяли с экипажем ручную кладь. Чтобы не осталось чужих вещей. Это заняло минут двадцать, потом часа полтора ожидания, что было наполнено обсуждениями того, что нас ждет в Москве. Кто-то молился, кто-то диктовал сообщения: “Мама, у нас все хорошо, но если что, мы тебя любим”. Удалив истеричных пассажиров с борта, убрали причину для паники, люди были более-менее спокойны, хотя экипаж устал и в какой-то мере реагировал на ситуацию, что явно была нештатной из-за части пассажиров. Думаю, что благодаря тем, кто спустился, мы провели еще около двух часов в Петербурге, их багаж искали и разгружали.

Мне казалось, что на этом треволнения окончены, но я ошибался. Спереди тянул морозный воздух, сзади тянуло запахом крепких сигарет. Люди морщились, а стюардесса стала спрашивать, кто курил. Мой сосед через проход не знал ни одного английского слова, но словно в “Особенностях национальной рыбалки” четко воспринимал происходящее и тут же сказал: “Я курил и что, нервничаю и право имею. Вы меня в Москву везли, а привезли в Санкт-Петербург!”. Пришел старший стюард и начал читать долгую лекцию о том, что так нельзя делать никогда, вы подвергли жизни 300 человек опасности. Коммуникация была фактически односторонней, стюардесса переводила, но пассажир вставлял свои реплики там, где считал нужным. Выяснилось, что курил он в туалете, а бычок выкинул в мусорку с бумагой. Как вы понимаете, начался следующий этап нашего ожидания, на него ушло еще полчаса, а то и больше.

Стюард психанул и вызвал наряд полиции, разбирательство было длительным — имя и фамилия, возраст, судим или нет. От экипажа требовали акт на бумаге, экипаж объяснял, что у них все документы в iPad. Как сказал полицейский, не будет акта, не будет последствий для пассажира. Отчитал прилюдно, взял слово не курить и на этом все закончилось. Мы полетели в Москву.

Обратный полет до Москвы прошел без приключений, очень хотелось спать и быстрее попасть домой. На улице шел снег, трактор разгребал сугробы.

Осознавал произошедшее в полете уже на следующий день. Убивает всегда паника, но успокоить истеричек невозможно, когда истерят мужчины, то это выглядит омерзительно. Страшно может быть всем, но вопрос того, как работать со страхом. И здесь нельзя полагаться на “знание” из интернета, прогнозы погоды и тому подобное, с тем же успехом можно читать гороскопы. Вы уже сели в самолет, а значит доверяете пилотам свою жизнь. Экипаж проявил чрезмерную осторожность и это, скорее, говорит в их пользу, чем против них, капитан принял решение не садиться, пока его не устроит качество полосы. И это большой плюс, он не стал рисковать (вспоминает историю с SuperJet, где человеческий фактор привел к гибели людей).

Проблема “знаний” из интернета в том, что истерички заводили экипаж, люди устают и во время усталости способны совершить ошибку. Тут как раз была такая ситуация, для себя принял решение, что если до трех самолет не вылетит, то спущусь на землю в Питере. Причем в этой ситуации, как в зеркале, отразились многие истории, что случаются вокруг нас ежедневно — люди верят в то, что они правы, апеллируют к знаниям, полученным в интернете. В моей ситуации на самолете просто это было хорошо заметно, этакий срез нашего общества, микрокосм. Поймал себя на мысли, что телефон — действительно отражение современности, но им еще нужно уметь пользоваться, не тянуться к небу, когда связи не может быть и она отсутствует (связь на борту либо есть, либо ее нет — поиск лучшего сигнала не имеет смысла).

Технологии и устройства не заменят мозгов, а нервозность, что была создана на борту, распалась на отдельные очаги грызни, когда пассажиры выясняли между собой, чей прогноз погоды точнее и лучше, стоит лететь или нет. Хорошо, что у нас нет голосований о том, нужно лететь или нет, а ситуация не была чрезвычайной. Попади мы в другие условия, то уверен, что многие бы выбирали не путь, который гарантировано приведет к безопасности, а тот путь, что им кажется безопасным в силу возраста и убеждений. Истерички в таких ситуациях всегда страдают первыми.

Вывод из этой истории один и он крайне прост. Пожалуйста, старайтесь всегда думать и делать это рационально, откинув эмоции. Иначе вас будет заполнять страх, вы начнете реагировать без малейших раздумий и в конечном итоге от этого могут пострадать и другие люди.

P.S. Другую историю про турбулентность вы можете прочитать ниже, тоже было то еще приключение.