***
Мечтатели называли их третьей волной. Скорее всего, дело было в извечной людской вере в бесконечный прогресс и магической важности цифры 3. Отбившиеся от рук квантовики, виновники постоянного внимания Главного Вычислителя, безбилетники и почти контрабандисты.
Первая волна ‒ первая веха, расширившая горизонт перспектив до сотен парсеков, ознаменовавшая первое, осторожное приветствие Вселенной. Пузыри Алькубьерре дотянулись своими преобразователями до самых отдаленных уголков обогащенного вакуума. Существовали и автономные экспедиции, преимущественно состоящие из биокибернетических устройств, способных поддерживать свою работоспособность сотни лет и выращивать рекомбинационные платформы из собственных частей, нацеленные на освоение самых дальних фронтиров разреженного пространства Млечного Пути.
Следующая волна накатила спустя совсем непродолжительное время. Динамическая рекомбинация открыла перспективы к самому массовому исходу человечества из собственной колыбели. Гигантские транспортные ангары были в состоянии рекомбинировать даже монструозную горнопроходческую технику. А будучи размещенными в ближнем космосе, позволяли перемещать любые грузы и всевозможные тихоходные космические аппараты. Единственным существенным минусом оставалась необходимость транспортировки, монтажа и настройки р-кабин. По сути, этого уже было более чем достаточно, но любопытство неистребимо.
Поэтому третья веха стала естественным развитием идеи динамической рекомбинации вида: «Можно ли сделать такой телепорт, чтобы входному терминалу не должен был в обязательном порядке соответствовать выходной?» Проще говоря, нельзя ли переместить некий объект из одного, пусть и оборудованного места в какое-либо другое?
Теория Спин-Чарующего Пространства поглотила немало выдающихся умов, так как обратная сборка любого объекта требовала от самого пространства признания подлинности заявки на рекомбинацию. Природные законы вновь оказались естественной защитой от дурака. Требовался принципиально другой подход, а в таких случаях нередко бывает полезно обратиться к прошлому.
Квантовые компьютеры давно сменились синтетиками, объединившими классическую, битную, кубитную и прочие многомерные архитектуры, плотно занявшими свое место в обеспечении потребностей мировой ноосферы. Ведь информацию в отдаленные уголки пространства тоже требовалось р-ретранслировать посредством распада-сборки в СЧП.
Статистически вероятность обнаружения вероятностных флюктуаций была более чем велика, тем более что сбой, предшествовавший феноменальному открытию, мог бы случиться практически после первого запуска передач быстрее света. Но не случился.
Три года назад Главная Лунная Обсерватория и по совместительству Галактическая Вещательная Станция отправила очередной пакет сетки вещания для одного из тысяч развлекательных каналов Галамедиа, начинавшийся эксклюзивным клипом популярного в то время гипношоу. Понятное дело, все это было бы запущено в эфир согласно субъективному времени каждой обслуживаемой планеты и часового пояса оных. Тем самым сложно описать весь ужас департамента по перспективному развитию, когда со всех уголков обитаемой ойкумены начали приходить проекции невероятных обстоятельств сорванного эксклюзива. Согласно нелепому стечению обстоятельств, Вариана оказалась первой планетой, испытавшей на себе феномен вероятностной кутритной развертки.
Праздные курортники, испив обязательную порцию кефира, лениво разбредались по культурно-досуговым мероприятиям, предпочитая, конечно, предаваться неге пляжного возлежания или прослушиванию концерта «Подмосковные вечера» имени самодеятельности пансионата «Железнодорожник». На планете Вариана стоял дивный вечер. В этом поясе у планеты всегда были дивные вечера, парной океан и полное отсутствие фауны при буйном присутствии зеленой флоры.
Огромная Шедар уже почти скрылась за горизонтом, готовая подарить алчущим зрелищ неземную россыпь созвездий и яркие звезды-луны созвездия Кассиопеи.
Воды безмятежного Лазурного океана подернула легкая рябь, и настал свет. А за ним и музыка. Не сказать, что свет был божественным, а звуки музыки — чарующе ангельскими, но совокупный эффект можно было оценить как репетицию ко Второму Пришествию. Монструозные, немыслимые фигуры вздымались над тропическим островом и ошалевшими курортниками, переливаясь и изменяясь в гипнотическом трансе, разом заслонив звездное небо. Оцепенение продлилось лишь мгновение, следом за визуальным рядом пришли тяжелые там-тамы инфразвука и рев гигантских духовых инструментов. Ощутимо встряхнув отдыхающих, ужасная музыка заставила безошибочно выбрать в качестве спасения иерихонские стены пансионата «Железнодорожник», оказавшиеся незыблемыми для трубного гласа.
Конец света продлился всего полторы минуты, но для всех без исключения наблюдателей это были самые длинные полторы минуты в их жизни. Позже об этом событии написал какой-то ноосферный общественник-выскочка: «В наступившей оглушительной тишине человечество очнулось обновленным, изменившимся навсегда. Словно внезапно оборвавшиеся гипнотические вибрации затронули самую суть сознания людей!» ‒ звенящая пошлость, но своя правда в этом была ‒ равнодушных среди оглушенных свидетелей не оказалось.
Неспособный к оцепенению и религиозному экстазу, Главный Вычислитель не допустил продолжения конца света, подчистую обесточив Лунную Обсерваторию, безошибочно распознав ее как нулевого пациента. На осознание и локализацию проблемы у него ушли немыслимые 90 секунд, в течение которых миллиарды способных к эмоциям жителей Рукава Ориона имели возможность испытать их в полной мере.
Конечно, фантасмагорию засняли во всех ракурсах и подробностях ‒ слыханное ли дело, во всех мирах, оборудованных галаантеннами, наблюдатели имели счастье оценить самый масштабный клип всех времен и народов. Поначалу грешили на сбои р-ретрансляторов, но быстро выяснилось, что фантомные трансляции включились моментально, с момента отсылки пакета из обсерватории, да и не умели ретрансляторы устраивать шоу на весь небосвод. Дальнейшее расследование стало делом техники.
Оказалось, что синтетический суперкомпьютер обсерватории долгое время не получал лицензионную прошивку, позволяющую компилировать кубиты в кутриты, (здесь был уволен техник-технолог, в целях личного обогащения и с особым цинизмом занимающийся вычислением чисел Фибоначчи, не позволяя компьютеру связываться с центром обновления безопасности), однако терроризируемый синтетик таки исхитрился получить прошивку и тут же на радостях компилировал весь массив пакета для Галамедиа из кубитов в кутриты (на этом этапе расследования технику-технологу выдали премию за неоценимый вклад в научное развитие человечества).
Развернувшиеся в бесконечную плоскость спин-вселенной кутриты повели себя очень необычно. Не дожидаясь приема р-ретрансляторами, в пределах поля действия генераторов динамической рекомбинации запустились гигантские голограммы, вернувшие человечество во времена доисторического ужаса и приведшие к проявлению самых древних и немного стыдных реакций.
Как оказалось, развертываться из суперпозиции H3 в поле спин-вселенной кутриты не пожелали, но их кубитные нотации отправились по ориентирам всех участвовавших в приеме р-ретрансляторов, создав вероятностное напряжение в точках динамического приема. Иными словами, квантовая запутанность не позволяла кутритам разделиться, а получив математически неполный набор спинов, Чарующее Пространство стремилось всеми путями восстановить стабильность реальности. Здесь и включались законы вероятности ‒ кубиты стремились вернуться в привычное гильбертово пространство, а третья суперпозиция не позволяла завершить фазовый переход в точке выхода. Равновесие должно быть восстановлено. И вселенная сдавалась. Кутриты просто оказывались в точке выхода, восстанавливая утраченное многомерное единство. Ведь вероятность такого события есть, а вот разделение спинов кутритов невозможно. Поскольку объект в это время находился в точке «А», СЧП создавало воронку вероятностей, согласно которой разнесенный по всей вселенной объект обязан оказаться именно там, где очень надо пространству, для восстановления равновесия, а именно в точке «Б». Сам объект при этом не успевал испытать никаких аффектов, а приемо-передающая сторона ‒ никаких спецэффектов. Разве для восстановления природного баланса важен тот ничтожный факт, что нечто исчезало в одном месте и появлялось в другом?
Лучший способ визуального объяснения Антон видел в старинном советском фильме «Кин-дза-дза», где герои, выбрав точку выхода, просто оказались где-то на другой планете. Без сомнения, пророческий фильм, правда, там все решалось с помощью ручного пульта управления ‒ поистине крепка была советская власть! В реальности без маяков р-ретрансляторов или р-кабин это было бы невозможно ‒ разделение суперпозиционных квантовых ячеек в принципе считалось невозможным до сих пор.
Зачем получать проездной, проходить очный сеанс с ИИ-психологом и неаппетитно распадаться на атомы, когда для самодеятельного путешествия достаточно лишь связи с ноосферой, которая есть везде, наличия терминала с загруженным кутритным спин-профилем и некоторой усидчивости возле распад-кабины? Оставалась малость, получить этот профиль можно было лишь в авторизованных центрах, где под страхом полного запрета на перемещения доводили нежелательность использования новой, непроверенной технологии. Естественно, все доступные предприимчивому человеку синтетики под любыми мыслимыми предлогами оказались загружены задачами рекомпиляции стандартных профилей под обновленные, на этот раз ‒ кутритные.
Впрочем, получив соответствующие консультации от знакомого квантовика ‒ коллега, сделавший имя на возмущениях гильбертова пространства, оказался более чем полезен в вопросах срочных путешествий, ‒ старший научный сотрудник более не сомневался. Попробовав на зубок оную вероятностную развертку в симуляции, он признал, что ничего общего с привычно неприятной динамической рекомбинацией процедура не имеет. Квантовик же оказался злостным челноком и вредителем, который месяц таскавшим ящики с коньяком не куда-нибудь, а в укромное местечко близ знаменитого курортного хозяйства на Вариане, посему имеющий бесценный опыт.
Допуск старшего научного сотрудника и наличие мощного домашнего терминала, подключенного к институтскому синтетику, позволили за полдня справиться с получением искомого спин-профиля с соответствующей разверткой.
«Боня, пойдем гулять!» ‒ на самом деле оклик совсем не требовался, Бонифаций внимательно следил за приготовлениями, как будто понимая, ради чего все затеяно. Собственно говоря, в скором отъезде он и не сомневался, позволяя хозяину неуверенность просто в силу собственного великодушия. Через пять часов величественный «Михаил Ломоносов» причалит к орбитальной станции на высокой орбите планеты Вариана, принеся в своем комфортабельном чреве новую смену курортников, предпочитавших провести многие часы полета у барной стойки супротив стремительного перехода от активности повседневной жизни к оздоровительному санаторному расписанию. Антон на «Ломоносова» опоздал, эйфоретики не употреблял и планировал уложиться за пару часов.
Путь до НИИ ИИ-Социологии занял пятнадцать минут. Стремительный штурм институтского сканера с последующей записью профиля Бонифация и невеликих курортных пожитков отняли еще час. Расположиться в парке возле распад-кабины и наконец позволить Боне ответить на оставленные ему под каштанами сообщения ‒ пятнадцать минут. Проекция отрапортовала о готовности, Боню на руки, подозвать чемодан: «Поехали!» ‒ а вы что хотели, это слово прошло проверку времени лучше любых прочих сопровождающих опасные путешествия.
Мир не успел мигнуть или исчезнуть, хотя случай, безусловно, приличествовал. Громко хлюпнуло под ногами, и Антон, ойкнув, сел в лужу. На тактическую поверку лужа оказалась мелководьем совсем неподалеку от голубой кабины, стоящей прямо на берегу Лазурного, великого океана Варианы, омывающего тысячи островов. Бонифаций, отфыркиваясь, обзавелся спасательным жилетом и, сопровождаемый чемоданом, деловито устремился к кромке песка. «Непоколебимость, достойная возраста!» ‒ подумал старший научный сотрудник. Согласно предварительным расчетам, путешествие до лаконичного фойе, выложенного из ракушечника в лучших традициях санаторных архитекторов древности, займет не более получаса.
Старший научный сотрудник и первый ИИ-геронтолог успел до заселения. Твердым шагом человека, имеющего полное право, Антон направился вслед указаниям проекции. Боня стремительно сообщал свою непреклонную волю ближайшим гигантским пальмам, отдаленным родственникам папоротниковых времен Пермского периода. Чемодан держался настороже, пресекая попытки наскальной живописи. Решительно шествующую честную компанию ожидал незабываемый отдых и самое стремительное оздоровление за всю историю пансионата ‒ на троих им едва перевалило за полвека.
Из-за голубой кабины вслед уходящей странной компании тоскливо наблюдали две пары глаз, на двоих носителей имеющие в четыре раза больше лет и рассчитывающие сегодня по старой традиции варп-звездолетчиков сообразить на троих. К счастью, вскоре их ожидания оправдались, но это уже совсем другая история…
В качестве компенсации
Дорогие друзья!
Спасибо, что делитесь своими идеями, предлагаете оригинальные решения и активно участвуете в конструктивном (и не очень) обсуждении светлого будущего!
Что касается моих фантастических экспериментов, я настоятельно призываю читателей воспринимать их не как попытки оскорбления мэтров созданием низкопробной литературщины, а как свободную интерпретацию размышлений об удивительных способах перемещения с превышением скорости света.
В свою очередь, уважая ваши страдания, предлагаю к ознакомлению настоящий шедевр «твердой» научной фантастики.
Роман «Ложная слепота» ‒ это произведение канадского писателя-фантаста Питера Уоттса, исследующее темы контакта человека с внеземной цивилизацией и, как без этого, с самим собой. Книга изобилует находками, сделавшими бы честь любому из достойнейших авторов прошлого века, а существенные знания автора в области биологии, зоологии и нейрофизиологии подкупают своей натуралистичностью описаний и глубиной проработки линий сюжета. Насколько я могу судить, роман переведен очень недурно, а недавно вышедшая в открытом доступе аудиокнига в прекрасной озвучке Кирилла Головина являет собой настоящее торжество моноспектакля, в особенности с учетом сложности текста.
Уверен, что читателям, оценивающим вместе со мной перспективы будущего, эта книга доставит истинное удовольствие. Приятного чтения или прослушивания!