«Я встал на стол, чтобы напомнить себе,
что надо смотреть на вещи с разных точек зрения»
(Джон Китинг х/ф «Общество мертвых поэтов» 1989 г.)
В середине и второй половине двадцатого столетия произошли два знаменательных открытия, каждое из которых по праву считается инновационным, разделившим мир своей отрасли на «до» и «после». К вящему удовольствию читателей статья посвящена сравнению несравнимых примеров, противопоставлению непротивопоставимых величин и обобщению оных. Пристегиваемся и едем!
История первая.
В 1885 году Эдвард Клэгхон из Нью Йорка запатентовал первое в мире устройство личной безопасности водителя транспортного средства – ремень для фиксации кучера. Хотя идея Клэгхона была новаторской для своего времени, она не получила широкого признания и не привела к значительным изменениям в области безопасности повозок и карет – не сказать, что кого-то беспокоили судьбы кучеров, да и скорости бричек в то время были совсем не те… Тем не менее, его изобретение положило начало мысли о необходимости обеспечивать безопасность людей в транспортных средствах.
В начале двадцатого века качественный статус автомобиля из недосягаемой роскоши, сначала робко, а затем бескомпромиссно изменился на статус средства передвижения. И едва ли не важнейшую роль в этом явлении сыграл известный эффективный менеджер и кавалер Железного креста ‒ Генри Форд, который, кроме всего прочего, одним из первых стал опционально оснащать свои автомобили ремнями безопасности с двухточечной системой крепления. К сожалению, вариативность подходов к безопасности не позволяла унифицировать производство ‒ каких только пристежек и пятиточечных ремней не видел тогда свет. Тем не менее, с массовым наводнением рынка высокоскоростными транспортными средствами актуальность унифицированного ремня безопасности неизбежно росла, и инженеры опять засели за чертежи.
Надо сказать, что герой нашей истории был достойным представителем своей уважаемой профессии и начал карьеру автомобильного изобретателя с авиастроения, а именно с разработки катапультирующихся кресел для компании Saab. Полагаю, что именно там его общая насмотренность на способы крепления человека к летающему стулу достигла пика. Устроившись в 1958 году в компанию Volvo, уже через год Нильс Болин разработал трехточечный ремень безопасности, который стал настоящей революцией в области автомобилестроения.
Трехточечный ремень фиксировался на бедрах и плечах, равномерно распределяя силу удара по всему телу при столкновении. Это серьезно увеличивало защиту как водителя, так и пассажиров, что в свою очередь способствовало снижению числа травм в результате аварий.
Президент Volvo Гуннар Энгеллау и Нильс Болин на встрече руководства рассматривали различные варианты лицензирования нового изобретения, каждый из которых сулил компании существенную прибыль и неизбежную доминацию на автомобильном рынке. Однако, коллегиальным решением, они открыли патент для других производителей, тем самым навсегда изменив будущее автомобилей. Известно, что на решение президента компании повлиял тот факт, что не так давно он потерял члена семьи при ДТП, отчасти из-за недостатков двухточечной системы крепления и предложение инженера попало в самую точку его собственных размышлений.
Конечно, передовицы всех уважаемых изданий пестрели высказываниями об альтруизме и общественных ценностях, знаковое решение обсуждали в высоких кабинетах и бизнес-кругах, иными словами – равнодушных не было. Само собой, репутация компании, настолько повернутой на безопасности пассажиров, что пожертвовала уникальное изобретение во благо общества, выросла до небес. В данном случае, хоть дорога и была вымощена благими намерениями, это только способствовало взрывному успеху и узнаваемости. По сей день автомобили Volvo ассоциируются с надежностью и наиболее возможной безопасностью водителя и пассажира, а подход компании к рискам на дорогах – притчей во языцех. В 1978 году Гуннар Энгеллау ушел с должности председателя правления, доведя ежегодные продажи марки до 260 300 автомобилей и компанию до миллионных оборотов в год. Нильс Болин был удостоен множества наград, а его имя вписано во многие книги и галереи автомобильной славы. Он стал человеком, который спас и еще спасет миллионы жизней.
История вторая.
Примерно в то же самое время и на той же планете ведущие инженеры несколько другой области применения тоже ломали головы над будущим изобретением…
Общеизвестно, что большинство сортов пива подвергают принудительной газации углекислым газом – карбонизации. В закрытой банке одна часть газа скапливается вверху банки, другая – растворяется в самом пиве. При открытии банки и переливании её содержимого в бокал давление внутри резко падает, вследствие этого углекислый газ выделяется из пива и формирует любимую всеми «пивную шапку». По мере уменьшения концентрации СО2 пена спадает. В случае со светлыми сортами пива дело всегда обстояло хорошо ‒ невесомая и легкая пена долго держится и неторопливо опадает, оставляя на стенках бокалов знаменитые кружева, то с темными собратьями все было не так просто. Дело в том, что темное пиво по своей структуре ‒ да простят меня профессионалы ‒ более тяжелое, имея в своем составе больше сложных сахаров и жиров, которые влияют на стабильность искомой шапки. Кроме того, традиционно, для сохранения сложной палитры вкуса, производители снижают уровень карбонизации, что катастрофическим образом сказывается на пенной шапке.
И вот сотрудники Guinness, одной из самых известных и популярных пивоварен в мире, придумали в качестве карбонизации добавлять в пиво азот. Внезапно оказалось, что этот газ образует куда как более мелкодисперсные пузырики, что крайне положительно влияет на стойкость пресловутой пены в бокале и создает неповторимую кремообразную текстуру. Но с бутилированным пивом были сложности ‒ азот, как более активный и летучий газ никак не желал соединяться с жидкостью, предпочитая тусоваться под крышкой и после вскрытия немедленно истекать, не давая искомого результата. Визионеры компании видели ее нишу именно в сфере распространения бутилированного пива «в каждый дом», что повлекло за собой дальнейшие инженерные изыскания, и в 1969 году пивовары Тони Кэри и Сэмми Хильдебранд разработали специальный шприц, который позволял производить догазацию напитка в домашних условиях. Сочтя эту технологию избыточно трудозатратной, в 1984 году будущий прохиндей, а тогда бизнес-менеджер Эрнест Сондерс централизовал исследования и разработки компании. Работа над этим изобретением возобновилась под руководством Алана Форейджа и Уильяма Бирна, которые, спустя год, презентовали первую версию «floating widget» — прототип азотной капсулы. Не буду описывать все перипетии и технические сложности, с которыми столкнулись инженеры-пивовары, но сама технология представляется весьма примечательной:
Капсула представляет собой заполненный азотом пластиковый шарик с очень маленьким отверстием. Его добавляют в полную банку перед самым закрыванием. Азотная капсула увеличивает давление внутри банки, в результате пиво через отверстие поступает в сам шарик, полностью заполняя его. При открывании давление резко падает и азот начинает вытеснять пиво из капсулы обратно в банку. Перемешивание пива (из шарика и находящегося в банке) способствует выделению углекислого газа и перемешиванию напитка, образуя красивую стойкую пену и «пивной фонтан» — лавину из пузырьков, циркулирующих в бокале снизу вверх.
Надо ли говорить, что в этой истории процесс легализации изобретения пошел несколько по другому пути? Мало того, что сам инженерный процесс проходил в соблюдении строжайшей секретности, так еще и проект был назван «Проект Динамит», что при отправке первых образцов в штаб-квартиру пивоварни вызвало справедливые вопросы у транспортной полиции. Конечно, компания заимела эксклюзивные права на изобретение в статусе «ноу-хау», то есть секрета производства, гарантирующие, что если кто-то и сделает подобную капсулу-виджет, то она должна будет отличаться от патентованной.
Несомненно, данное изобретение сыграло важнейшую роль в становлении Guinness, как компании, производящей бутилированное и баночное пиво. А идейные вдохновители концепции «стаут в каждый дом» наконец выдохнули и принялись снимать пивные сливки. Несомненно и то, что влияние этого изобретения на отрасль слабого алкоголя оказалось ошеломляющим. Десятки пивоваренных компаний с мировыми именами принялись экспериментировать со смесями азота и углекислого газа, изобретать собственные виджеты и с разной степенью успеха внедрять на рынок. Но дело было сделано – первую и самую густую пену сняла компания Guinness.
Вывод. Философия и мировоззрение.
На мой взгляд, обе этих истории имеют больше общих точек соприкосновения, чем можно подумать при первом приближении. Являясь плотью от плоти капиталистического мира, поневоле рассматриваешь события через призму имеющейся реальности. Можно ли утверждать, что если бы Гуннар Энгеллау не потерял родственника, то инженер-альтруист Нильс Болин обнаружил бы перед собой выбор без выбора и чек на кругленькую сумму, путь компании Volvo оказался бы вымощен золотыми слитками, а перед автопроизводителями встала бы задача не только решить проблему ремня безопасности, но и повторить его недостаточно похожим на изделие Volvo? Можно ли утверждать, что подобная ситуация, но со знаком наоборот не могла произойти и в случае с Guinness? Представить себе Эдварда Сноудена от пивоварения, сливающего секреты ведущей мировой пивоварни во благо человечества и сушеной воблы? Впрочем, почему нет😊
Компания Volvo, как мы уже знаем, от своего альтруизма нисколько не потеряла, а Guinness, хоть и пытались скрыть секрет производства, весьма эффективно простимулировала рынок и сопутствующие исследования. Можно ли считать, что и в первом, и во втором случаях варианты и перспективы просчитывались лучшими аналитиками, а решения принимались на основании реального положения дел на рынке? Думаю, что нужно! Полагаю, что для обеих компаний есть одно важное общее условие – каждой из них требовалось яркое событие. Каждая из них, находясь в своем контексте и понимании конъюнктуры рынка, воспользовались своими шансами правильно, безошибочно просчитав результат будущей бомбы. Немаловажно будет заметить и еще одно общее качество ‒ обе компании уделяли существенное внимание конечному потребителю. Компания Volvo еще до знакового изобретения уже сделала себе имя на безопасности участников движения, и именно поэтому президент компании искал по всему миру талантливых инженеров. А пивовары из Guinness больше всего на свете мечтали донести неповторимый вкус их стаута до каждого желающего и свои инженерные труды строили на возможностях сохранения вкусовых качеств разливного пива в банках и бутылках на долгие месяцы.
Приятно осознавать, что и у тех, и у других изыскания увенчались успехом.
Возможно, важен не угол зрения, под которым мы смотрим на рассказанные истории, а результат, к которому они приводят. Но без смены призмы мы могли бы этого не понять, ведь верно?